Фоков Л.П. Рецепция гражданского кодекса Франции: институт собственности

Фоков Л.П. Рецепция гражданского кодекса Франции: институт собственности // Юрист. 2004. № 3. С. 50-54.

Светлой памяти выдающегося ученого современ­ности, советника Конституционного Суда РФ, заслуженного деятеля науки РФ, доктора юридичес­ких наук, профессора Боботова Сергея Васильевича.

Исторически сложилось, что Франция и Рос­сия, несмотря на известное противостояние, вы­лившееся в Отечественную войну 1812 г., имели много общих интересов, решали схожие политичес­кие и социальные проблемы.

Система гражданского права Франции имеет много общего с системой гражданского права Рос­сии, но в то же время их различают национальные особенности. Изучение гражданского права в самой Франции считается очень трудным и ответствен­ным делом, так как помимо основных источников приходится обращаться к различным методичес­ким указаниям, решениям и другим документам. Для многих правоотношений, например для офор­мления сделки купли-продажи и эксплуатации не­движимости, в первую очередь необходимо обра­титься к публично-правовым нормам, а во вторую очередь вступают в силу гражданско-правовые нор­мы как производные элементы для договорных от­ношений.

В этой связи вполне уместно обратиться к исто­кам становления и развития гражданского права Франции и, соответственно, его основополагающе­го института — собственности.

Известный исследователь профессор С.В. Боботов в своем академическом издании «Наполеон Бонапарт — реформатор и законодатель» (М., 1998) писал о том, что для государственных деятелей верховным су­дьей является история. Она подводит итоги их свер­шениям в сопоставлении прошлого с настоящим и будущим.

Действительно, римское государство благодаря прочности институтов власти и управления просу­ществовало 500 лет, а империя Наполеона процвета­ла лишь благодаря его законодательным инициати­вам, т.е. принятию Гражданского кодекса 1804 года и закреплению незыблемости института собственнос­ти. Империя рухнула, а правовые учреждения сохра­нились, показав удивительную живучесть. До насто­ящего времени сохранился и живет Гражданский ко­декс 1804 года, неизменны принципы и основы ин­ститута собственности.

В то же время, Гражданский кодекс Франции 1804 года — это революция, собранная в 2000 статей, которые в новых, современных условиях не могут жить и существовать в обычном виде, т.е. во Фран­ции, как и в России, происходит рецепция Кодекса и его институтов, в том числе и собственности.

Франция, как и Россия, проходит путь совер­шенствования и модернизации материального и процессуального права, что подчеркивает наши об­щие задачи в будущем времени.

Достаточно вспомнить, что в начале XIX в. для российской элиты французский язык был не просто обязательным, но и для многих — основным. Русские дворяне находились в тесных связях с французскими, многие из них считали Наполеона Бонапарта своим кумиром в области регламента­ции принципов и прав собственности. Сообразно духу времени главное внимание Наполеона было обращено на уважение общей собственности как основы брачно-семейных отношений и имуще­ственного режима семьи, также на земельную соб­ственность, ибо она по преимуществу выдвинута законодательными реформами на первый план. Бонапарт был уверен, что гражданская свобода за­висит от защиты как в целом собственности, так и, прежде всего, земельной собственности, а для это­го необходимо кодифицировать гражданское зако­нодательство и постоянно совершенствовать от­дельные его институты, в том числе регулирующие право общей собственности.

Взаимосвязь российских и французских инте­ресов сохранилась вплоть до сегодняшнего време­ни: обе страны решали ряд общих проблем, в том числе и в сфере совершенствования гражданского законодательства, а в частности — института соб­ственности.

Современная организация французского ин­ститута собственности своими корнями уходит в далекое прошлое, когда, начиная с XIII в. и вплоть до 1789 г., жители севера и юга Франции пользова­лись разными юридическими нормами. Например, на юге Франции, в зоне бывшей римской провин­ции, в основе гражданской юридической практики о собственности лежало римское право; его нормы были собраны Феодосием и Юстинианом в своде, откуда и пошло название писаного права. На севере Франции римское право играло второстепенную роль, а в юридической практике по спорам о соб­ственности применялось самобытное право, долгое время сохранявшееся в устном виде в качестве про­стого обычая или традиции (отсюда его название — обычное право). С течением времени различие это становилось все слабее и слабее, особенно вначале кодификации обычного права, но никогда оконча­тельно не исчезало.

В этой связи известный ученый С. Боботов, об­ращаясь к судебной практике того периода по воп­росам собственности, пишет: «Югу Франции были известны брачный договор, по которому каждый из супругов остается полным собственником принад­лежащего ему имущества (за исключением прида­ного), неограниченное право завещания и сильная отцовская власть; север знал общность принадлежа­щего супругам имущества, ограниченное право за­вещания и отцовскую власть» ‘.

Тем не менее до начала Французской револю­ции 1789 г. французам так и не удалось создать стройную правовую систему, регулирующую право собственности, несмотря на многочисленные реги­ональные кодексы и большое количество автоном­ных судов. Гражданские дела о праве собственности плавно переходили из одной инстанции в другую, а несовершенство гражданского законодательства да­вало возможность юристам пополнять свои карма­ны от сутяжничества. Но именно этот период чрез­вычайно богат примерами, характеризующими грандиозный скачок в правосознании французско­го общества, сумевшего преодолеть застойную иде­ологию и экономику феодализма. Буржуазия смог­ла создать простор развитию производительных сил лишь на основе прогрессивных форм собствен­ности и товарообмена.

Уже в тот период стало окончательно ясно, что собственность и семья, составляя фундамент граж­данского общества, нуждаются в гражданском ко­дексе, способном «сцементировать гражданское общество», поскольку в период с 1789 по 1791 г. на­копилось 14 400 декретов и 300 юридических книг, но, как писал Наполеон Талейрану, «пока нет ни одного закона». И следует отдать должное фран­цузскому императору, который «с первых шагов дал понять, что будет отстаивать идеи учреди­тельного собрания: свободу личности, равенство всех перед гражданским законом, святость и не­прикосновенность собственности, уравнитель­ный, с исключением преимуществ первородства, порядок наследования, достойную и разумную организацию семьи»². Одним словом, в за­конодательной политике Бонапарта того времени отразились сложные экономические, социальные и политические обстоятельства эпохи, когда ста­рый уклад жизни был разрушен до основания, а новый еще не создан.

При подготовке проекта Гражданского кодекса наибольшую трудность представляли институты собственности, гражданства и некоторые другие ввиду большого количества и многообразия судеб­ной практики, порой входящей в противоречие с действительностью. Поэтому 11 августа 1800 г., ког­да была учреждена подготовительная комиссия для выработки проекта Гражданского кодекса, предполагалось никаких научных исследований не проводить, а лишь ограничиться обменом мнений сведущих в праве специалистов и проконсультиро­ваться с судьями Кассационного и Апелляционного судов в Париже,

После множества трений и разногласий, 21 мар­та 1804 г. был принят последний закон, который за­вершил кодификацию гражданского законодатель­ства и объявил отмененными все римские законы, ордонансы, общие и местные кутюмы, статуты и регламенты по всем вопросам права, трактуемым в принимаемом Кодексе.

Кодекс состоит из вводного титула, посвящен­ного опубликованию, действию и применению за­конов, и трех книг. Первая книга «О лицах» содер­жит положения о физическом лице как субъекте права и семейное право; вторая книга «Об имуществах и различных видоизменениях собственности» — о разных видах имущества, о праве собственности и других вещных правах; третья книга «О различных способах, которыми приобретается собственность» посвящена вопросам наследственного и обязатель­ственного права (залог, поручительство, исковая давность и т. д.). Следует отметить, что в Гражданском кодексе особенно выделяется институт соб­ственности, который прописан ясным и понятным языком. В нем содержатся четкие формулировки и отсутствуют отсылки к другим статьям Кодекса, а также нет специальных юридико-технических вы­ражений, которые бы придавали тексту закона дву­смысленность и архаичность.

Как правильно отмечает С. Боботов, «Граждан­ский кодекс 1804 года стал для французских юрис­тов своего рода евангелием, которое можно объяс­нять и комментировать, но не критиковать. Ему подражают, его принимают во всех странах, подчи­ненных господству французов»³. В 1807 г. он полу­чает название «Кодекс Наполеона».

Современные цивилисты, и мы в том числе, от­мечаем — Гражданский кодекс Франции — такое прочное наследие, что, несмотря на массу современ­ных новых экономических и социальных проблем, законодатель лишь изменяет текст Кодекса, осо­бенно в семейном и наследственном праве, но ни­как не фундаментальные институты гражданского права, оставляя их незыблемыми, в том числе и ин­ститут собственности.

Например, современный Гражданский кодекс Франции удивительным образом раскрывает при­внесенные судебной практикой улучшения норм права о собственности, о договорах, об обязатель­ствах и т.п., не затрагивая основные постулаты и принципы Кодекса Наполеона.

Так, постепенно ограничив отцовскую власть, современный Гражданский кодекс Франции узако­нил право замужней женщины самостоятельно за­ниматься бизнесом, самостоятельно владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как сво­ей собственностью. Кроме того, улучшил ее поло­жение как наследницы после смерти мужа, признал права незаконнорожденных детей на получение де­нежного содержания и на установление отцовства. Даже в договорном праве законодатель, главным об­разом путем принятия специальных законов, ужес­точил или модифицировал регламентацию свободы волеизъявления сторон по контракту в тех случаях, когда это уже не соответствовало изменившейся действительности. То же самое можно сказать и о договорах найма и аренды, перевозки, о коммерчес­ких и страховых сделках.

Сегодня значение императивных норм закона стало столь велико, что о неограниченной свободе заключения и содержания договоров, как ее пони­мали авторы Кодекса Наполеона, говорить уже не приходится.

Необходимо отметить и другое немаловажное обстоятельство: наряду с законодателем в большой мере приспособлению устаревших норм Кодекса Наполеона к новым социальным условиям способствовала и судебная практика. Путем толко­вания суды постоянно изменяли сферу действия этих норм, переосмысливали старые доктрины и разрабатывали новые. С помощью развитой судеб­ной практики, «доктрины злоупотребления пра­вом» были ограничены права собственника на свободу распоряжения своим имуществом (ст. 544), право на одностороннее расторжение предприни­мателем трудовых договоров и другие субъективные (с. 51) права. Например, если суд усмотрит в реализации субъективных прав злоупотребление (abus du droit), то это приведет к возмещению ущерба или прекра­щению соответствующих действий либо бездей­ствия. На основании ст. 1121 ГК, которая довольно расплывчато трактует вопрос о случаях запрета и разрешения законом договоров в пользу третьих лиц, практика разработала нормы о страховых дого­ворах, которые в 1930 г. получили законодательное закрепление.

В 1964 — 1985 гг. во Франции были приняты важные нововведения в области права собственнос­ти и семейного права: существенно изменился ре­жим имущества супругов, формы брачных союзов и развода, правила усыновления, родительская власть, опека и эмансипация.

Следует обратить внимание и на то обстоя­тельство, что довольно долго в переводах на рус­ский язык в отдельных институтах действующего во Франции текста ГК встречались слова, которые давно вышли из юридического оборота этой стра­ны, например: «король», «королевство», «коро­левский прокурор». Объясняется это влиянием официального издания ГК 1816 г. (т. е. после рес­таврации Бурбонов). Необходимо отдать должное современным ученым: в нынешних переводах эти и другие анахронизмы заменены общепри­нятыми в современных французских изданиях и соответствующими современному государствен­ному строю Франции терминами: Президент Рес­публики, Правительство, Прокурор Республики и т. п.

Возвращаясь к институту собственности в ГК Франции, отметим, что по мере осуществления ре­форм в нашей стране мы постепенно сближаемся с Францией в законодательном урегулировании отдельных вопросов этого института. Современ­ные ученые не могут пройти мимо спорных про­блем о праве собственности, не обращаясь по ана­логии к западному образцу. Так, М. Брагинский и В. Витрянский⁴, исследуя вопрос об урегулирова­нии обязательств, возникающих из договора и из недоговорных отношений в соответствии с ГК РФ, приходят к выводу об их двойственности в граж­данском праве. Четыре из поименованных в ГК РФ шести способов обеспечения: неустойка, залог, по­ручительство, задаток — возникают, как правило, из договора. Это не относится к двум другим ука­занным в ГК способам. Имеются в виду удержа­ние, которое возникает непосредственно из зако­на и по правилам, указанным в законе (ст. 359 и 360 ГК), а также банковская гарантия, которая, на­против, основана на односторонней сделке (ст. 368). Однако и эти два способа могут иметь целью обеспечить обязательство стороны, порожденное практически любым договором.

Особый характер договора, в частности отме­ченное выше двойное значение этого понятия, на­ходит более или менее адекватное отражение в структуре ГК РФ, что соответствует французскому гражданскому праву. В этом смысле интерес пред­ставляет Французский ГК 1804 г. Здесь весь норма­тивный материал о договорах содержится в книге третьей — «О различных способах, которыми приобретается собственность», составляя особый ти­тул — «О договорах или о договорных обяза­тельствах».

В ст. 1108 этого Кодекса называются четыре су­щественных для действительности соглашения ус­ловия. Сюда отнесены, помимо согласия обязыва­ющейся стороны, ее способность заключить дого­вор, определенный предмет, составляющий содер­жание обязанности, и, наконец, то, что названо «une cause Iicite», т. е. дозволенное основание обяза­тельства. За этим следует то, что можно назвать об­щей частью обязательственного права, а затем — отдельные виды обязательств, и в их числе отдель­ные виды договоров.

На этом примере видно, каким образом проис­ходит взаимосвязь структурного решения данного вопроса в ГК Франции и ГК РФ.

На наш взгляд, именно Французский ГК 1804 г. заложил основы для развития многих институтов ГК РФ и других современных европейских стран. В полной мере это относится и к институту собствен­ности.

Как показывает судебная практика Франции и России, с каждым годом увеличивается количество гражданских дел о праве собственности в судах обе­их стран, что соответственно влияет на сроки их рассмотрения, доброкачественность, а порой вле­чет и необоснованное прекращение их производ­ством.

Статистика свидетельствует, что за 10 лет (1984 — 1993 гг.) количество ежегодно поступаю­щих в Апелляционный суд Парижа новых граж­данских дел возросло на 37%, за тот же период количество ежегодно разрешаемых в суде граж­данских дел увеличилось на 35,02% и эта тенден­ция увеличивается.

Во Франции, как и в других странах ЕС, прочно утвердился тезис о том, что правосудие — это госу­дарственная служба. Уровень информированности общества о нем и требовательности по отношению к нему значительно повысился. Следовательно, иски об ответственности государства все чаще при­водят к осуждению государства и к выплате компен­саций истцам за неправосудные решения.

Примером может служить дисциплинарная практика в отношении магистров (судей) и увели­чивающееся число жалоб на неправосудные реше­ния. Так, в 1999 — 2000 гг. подано 180 жалоб на дей­ствия магистратов, из них 86 удовлетворены, с госу­дарства в пользу обратившихся граждан взысканы значительные денежные суммы. В то же время за предшествующие 10 лет подано 170 жалоб против государства и лишь 43 из них удовлетворены. В ос­нове большинства удовлетворенных жалоб граждан против государства лежит, как правило, нарушение права собственности и несоблюдение иных норм Гражданского и Гражданско-процессуального ко­дексов.

Институт собственности во Франции сегодня основополагающий и в судопроизводстве. Поэто­му неудивительно, что тезис известного юриста Фора (начало XIX в.) о том, что сами формы судо­производства составляют гарантию собственности и безопасности, находит свое воплощение на (с. 52) самом высоком уровне — в Европейском суде по пра­вам человека.

Франция не была первой страной, создавшей Гражданский кодекс, воплотивший лучшие нормы права о собственности. Так, следует отметить, что до Гражданского кодекса Наполеона Бонапарта 1804 г. уже действовали Кодексы: в Дании, введен­ный королем Христианом V в 1684 году, в Швеции 1734 года, в Баварии 1756 года. Опыт истории сви­детельствует, что ни один из вышеупомянутых Ко­дексов не послужил предметом рецепции в других странах, в том числе и в России. С Гражданским ко­дексом Наполеона Бонапарта произошла удиви­тельная вещь: «его не только принимали и благо­словляли; сами побежденные рассматривали его как бесценное благодеяние».

Опыт введения в гражданское право Франции и рассмотрение института собственности и права общей собственности позволяет сделать ряд выво­дов, имеющих непреходящую ценность для разум­ного российского гражданского законодательства. Все идеи и мысли по организации гражданского законодательства в России, совершенствованию его институтов мы высказывали и ранее в своих ра­ботах⁶, опираясь на фундаментальные исследова­ния профессора Боботова СВ. в указанной обла­сти.

Действительно, в эпоху смены социально-эко­номических формаций — а Россия сегодня нахо­дится на этом этапе — весьма полезно вдуматься в суть исторических аналогий, пусть и далеких. Важ­но получить четкий ответ, чем объясняется ста­бильное развитие частной собственности и соответ­ствующих ей производственных отношений в пери­од «революционных» преобразований в стране?

Отвечая на этот и подобные вопросы, мы при­шли к определенным выводам о том, что законода­тель вправе оформлять своими решениями лишь такие общественные потребности, которые вполне назрели и решены самим ходом исторического раз­вития общества. Кодификация гражданского права базируется на стабильных законах, рассчитанных на длительную перспективу, социальную практику и устоявшиеся институты: собственности, права об­щей собственности и иных вещных прав. Тем более, что уже в недрах феодализма возникли новые пред­ставления о праве собственности, владении и рас­поряжении имуществом, свободном предпринима­тельстве, беспрепятственном производстве товаров и услуг. Требовалось свести эти правила воедино, с одной стороны, и охватить их общими принципами — с другой, таким образом, чтобы Гражданский ко­декс в его целом и готовом виде предстал как согла­сованный документ.

Во многих областях законодатель изменял текст ГК Франции и адаптировал его к социальной действительности, связанной, например, с правом общей собственности на многоэтажные жилые зда­ния (дома, состоящие из нескольких квартир, и т.п.). Законодательные нововведения были осуще­ствлены в 1964 г. и продолжаются вплоть до сегод­няшнего дня, т.к. общая собственность представ­ляет собой довольно сложный юридический ре­жим, поскольку она сочетает элементы индивидуальной и коллективной собственности. Авторы За­кона во Франции от 10 июля 1965 г. попытались примирить индивидуальные права совладельца дома, который остается, прежде всего, обычным владельцем недвижимости, и права коллектива (т.е. лиц, совместно владеющих зданием). Воз­можно, они не в полной мере справились со своей задачей, т.к. впоследствии постепенно возросшая судебная практика по данной категории дел заста­вила законодателя заниматься этой проблемати­кой на протяжении нескольких последующих де­сятилетий.

Не случайно, в соответствии с нашей общей традицией, законодатель практически всегда отда­ет преимущество частной собственности, т.к. не­движимость по самой своей природе есть нечто большее, чем материальный объект: это имущество, обладающее денежной стоимостью, позволяющее собственнику владеть, пользоваться и распоряжать­ся им абсолютным образом.

Сравнительный анализ гражданского законода­тельства Франции и России позволяет сделать вы­вод о том, что законодатели обеих стран находятся в постоянном поиске законодательного урегулирова­ния «идеальной» собственности. Однако изучение практики показало, что законодатель лишь форму­лирует законы, а жизненные ситуации предлагает новые подходы и законодательные решения.

Так, например, Конституция России 1993 г. в числе основных прав и свобод человека и граждани­на провозгласила право на жилище (ст. 40). Новый ГК РФ предусматривает строительство жилья за счет собственных средств граждан без ограничения площади, что находит закрепление и в Законе РФ от 24 декабря 1992 г. № 4218-1 «Об основах федераль­ной жилищной политики» (в ред. от 8 июля 1999 г.), в Жилищном кодексе и ряде других законодатель­ных актов.

Верховным Судом РФ совместно с верховными судами республик, краевыми, областными и соот­ветствующими им судами проведено выборочное изучение дел (рассмотренных в период с 1999 по 2001 г.) по спорам между гражданами и организаци­ями, привлекающими денежные средства граждан для строительства многоквартирных жилых домов. Судебная практика показала, что отсутствие доста­точной регламентации об инвестиционной дея­тельности в действующем Гражданском кодексе РФ, в Законе РСФСР от 26 июня 1991 г. № 1488-1 «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» (в ред. от 25   февраля 1999 г.), в Федеральном законе от 25 фев­раля 1999 г. № 239-ФЗ «Об инвестиционной дея­тельности в Российской Федерации, осуществляе­мой в форме капитальных вложений» (в ред. от 2 января 2000 г.) приводит к многочисленным нару­шениям собственности и права общей собственнос­ти граждан на жилище.

В этой связи, в целях защиты прав и интересов граждан, осуществляющих финансирование жи­лищного строительства, требуется совершенствова­ние действующего законодательства ^s, и в этом мы едины с народом Франции, который также стре­мится к совершенному гражданскому законода­тельству (с. 53).

Не следует забывать и о том, что граждане Франции, как и других государств Европейского сообщества, получили право апелляции к Евро­пейскому суду правосудия в случае нарушения их прав, в том числе и в области владения, пользова­ния и распоряжения собственностью. Казалось бы, социальная защищенность людей от судебных ошибок должна была бы выиграть от этого. Но па­радокс заключается в том, как писал профессор Боботов СВ., что «именно теперь стали больше говорить о кризисе правосудия, хотя оценка этого кризиса и выводы, которые из него делаются, су­щественно различаются в различных группах насе­ления»⁹.

В практическом плане это означает, что в совре­менном мире происходит эволюционное развитие института собственности во Франции. Все больше появляется новых форм собственности и общей собственности, которые наполнены элементами иного содержания, чем это предусмотрели состави­тели Гражданского кодекса и положили в основу су­допроизводства.

Данное обстоятельство вполне характерно для европейской интеграции и более тесных связей Франции со странами Европейского содружества, а в последнее десятилетие — и с Россией.

Следовательно, для Франции, как и для Рос­сии, сегодня это поиск путей законодательного обеспечения новых форм и видов собственности, регламентация принципов и прав общей собствен­ности в новых условиях существования.

Самое пристальное внимание ученых и прак­тиков к собственности и ее законодательное урегу­лирование в современной Франции подчеркивает, что во главу угла предлагаемых изменений и до­полнений в Гражданский кодекс ставится необхо­димость реально в новых условиях хозяйствования обеспечить принцип свободы и неприкосновен­ности собственности, который был включен в зна­менитую Декларацию прав человека и гражданина 1791 г. и незыблем до настоящего времени. В статье IV Декларации записано: «Свобода состоит в воз­можности делать все, что не наносит вред другому. Таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничивается лишь теми пре­делами, которые обеспечивают другим членам об­щества пользование теми же правами. Пределы этих ограничений могут быть определены только законом» ¹⁰.

Думается, что в современном мире ученые и практики Франции и России стремятся к тому, что­бы Гражданский кодекс действительно обеспечивал одинаковую защиту всех видов собственности. «Драгоценнейшим правилом Гражданского кодек­са, как полагает трибун Лагари, главным и важней­шим его постановлением является то, которое освя­щает и защищает право собственности; все осталь­ные его постановления представляют просто по­следствия или выводы из первого»». Монтескье давно уже сказал, что гражданские законы составля­ют «палладиум собственности»¹².

¹ Боботов СВ. Наполеон Бонапарт — реформатор и законо­датель. М., 1998. С. 103.

² Боботов СВ. Там же. С. 105.

³ Боботов СВ. Там же. С. 107.

⁴ М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. Договорное право (Кни­га 1). М„ 2000. С. 22- 23.

⁵ Le Centenaire du Code civil 1804— 1904. P., 1904. P. 21.

⁶ Фоков А.П. Институт собственности в гражданском праве Франции//Законность. 2003. № б. С. 53 — 56; Право соб­ственности и иные вещные права в гражданском праве Гер­мании // Законность. 2003. № 10. С. 58-62; Общее и особенное в развитии собственности в России и Франции // Юрист. 2003. № 4. С. 60 -64; Правовой статус собствен­ности в России, Англии и Франции / Юрист. 2003. № 5. С. 13-19; Становление и развитие собственности в Рос­сии (историко-правовые исследования проблемы на рубе­же тысечелетий // История государства и права. 2003. № 6. С. 22 — 24; Имущественные споры в практике Европейс­кого суда: история, теория и практика, статистика//Арбит­ражный и гражданский процесс. 2003. № 12. С. 31 — 34.

⁷Боботов СВ. Правосудие во Франции. М., 1994; Р. Бетти-ни, С. Боботов. Законодательный процесс и общая теория функций права. Рим, 1994; Наполеон Бонапарт — рефор­матор и законодатель. М, 1998, и др.

⁸Фоков А.П. Проблемы теории и практики долевой соб­ственности в многоквартирных жилых домах/ Юрист. 2004. № 1.С. 6-14.

⁹ Боботов СВ. Буржуазная юстиция: состояние и перспек­тивы развития. М., Наука. 1989. Гл. IV

^I°Французская Республика. Конституция и законодательные акты. М., 1989. С. 26.

^II  Locre. Op. cit.T. I. P. 357.

¹² Montesquieu Ch. — L. Esprit des lois. Т. XiV. P 15.