Борисова А.В. «Александровская эпоха» в русской историографии середины XIX-начала XX в.// Век нынешний, век минувший… Ярославль, 2005. Вып. 4. С.109-116.

В начале XIX в. Россия вступила в новый этап своей истории. Уроки Французской революции, проникновение в Россию просветительской идеологии поставили перед верховной властью и обществом вопрос о правомерности существования неограниченного самодержавия и крепостного права.

История России в период царствования императора Александра I на протяжении двух столетий привлекает внимание исследователей. Интерес к данной эпохе объясняется размахом преобразований во внутренней и внешней политике. Кроме того, в это время в обществе распространяются новые идеи, волновавшие как представителей власти, так и далеких от нее деятелей. Именно в это время были сделаны шаги в сторону либеральных преобразований.

В середине и второй половине XIX в. Эпоха Александра I изучалась М.И. Богдановичем и Н.К. Шильдером. Еще слишком мало времени прошло с момента кончины императора Александра, чтобы стало возможным высказывать свое мнение о его царствовании. В то же время сочинения названных авторов представляют большую ценность, поскольку доступ к секретным документам позволил им представить богатый и разнообразный фактический материал о жизни России начала XIX в.

М.И. Богданович большое внимание уделил внешней политике Александра I ,так как с 1812 года основное внимание императора было направлено на европейские дела. Автор не ставил цель изучить социально-экономическую и политическую ситуацию в стране. Вместе с тем Богданович предпринял попытку дать характеристику личности царя и курса его преобразований. Он отмечал, что Александр I первоначально был «склонен к представительным формам правления как бывший ученик республиканца Лагарпа», но вскоре стало очевидным, что «ни обширность России, ни состояние нашего гражданского общества не дозволяли осуществить его мечту»[1]. Итогом работы стал своего рода вывод о том, что Александр I сначала откладывал на время, а в конце правления полностью расстался с мыслью исполнить «созданную им утопию».

Значительный вклад в отечественную историографию темы внес Н.К. Шильдер. Следует отметить, что концепция этого автора на многие десятилетия и даже болнн определила подход к проблеме. Именно Шильдер первым предложил разделить царствование Александра I на два периода – реформаторский и реакционный (соответственно до 1812 г. И после 1816 г.). и по сей день большинство историков соглашаются с этой точкой зрения, лишь внося коррективы в хронологические рамки. Как отметил С.В. Мироненко, «эта концепция, а вместе с ней и общая оценка личности политики Александра I как лицемерного и двуличного, получили, как ни странно, широкое распространение на страницах учебников и многотомных изданий по истории СССР»[2].

Н.К. Шильдер уделил внимание и государственным деятелям, находившимся рядом с императором и определившим политический курс в тот или иной период. М.М. Сперанского автор называл «даровитым и красноречивым выразителем тайных стремлений Александра»[3]. Как и М.И. Богданович, Шильдер считал причиной опалы Сперанского деятельность завистников и недоброжелателей. Анализируя роль реформатора в политической жизни страны, автор пришел к выводу, что, кроме недовольства в обществе, отставка Сперанского была продиктована и кризисом его личных отношений с государем. Что же касается фигуры А.А. Аракчеева, то Шильдер считал, что император «колебался между возрастающим влиянием Аракчеева и собственными убеждениями», а внешняя сторона событий не позволила царю увидеть истинное место и роль графа. Возможно, такой человек в окружении императора был необходим: снимались обвинения за непопулярные акции с самого Александра I и перекладывались на Аракчеева. Рассказывая о последнем десятилетии царствования, Шильдер говорит о том, что сам император искал уже не «смелых реформаторов», а «исправных делопроизводителей и строгих блюстителей внешнего порядка».

Н.К. Шильдер уделил внимание и самой значительной проблеме царствования Александра I – крестьянскому вопросу. Он очень верно заметил, что еще а период деятельности Негласного комитета император, выслушивая различные мнения, всегда оставался при своем. И в решении вопроса о крепостном праве Александр I «не пошел далее смутных филантропических стремлений и рассуждений…», поскольку своей четкой программы и представлений у него не было, а «проявление частной инициативы» Александр не допускал, «считая ее своим личным делом». В то же время Шильдер отметил, что важным явлением стали не попытки решения проблем и их результаты, а то, что «с тех пор в общество прочно запала идея об освобождении крестьян…»

При прочтении работы Шильдера возникает стойкое убеждение, что историк мог сказать больше и дать более глубокие характеристики деятелям александровской эпохи и событиям царствования, если бы работал в другой исторический период. Историк показал знание и понимание основных противоречий политической жизни страны и личности императора, но в силу объективных сложностей не имел возможности сказать о них открыто. Во многом автор лишь наметил ряд исследовательских проблем.

Большой вклад в изучение царствования Александра I внес А.Н. Пыпин. Автор заявил о том, что задача его деятельности – историческое сравнение времен, характеров, общественных положений. После первого издания своей работы[4], написанной в 1870 г., историк увеличил количество источников, дополнил и исправил текст и предпринял новые издания. Он отметил, что своеобразие периода связано с самой личностью императора, который самым непосредственным образом воздействовал на события. Кроме того, отличительным моментом эпохи стало влияние общественно-политических западноевропейских идей на русскую историю. Именно оно и стало, по мнению Пыпина, причиной возникновения тайных политических обществ и дела декабристов. Автор справедливо отметил, что личность Александра выразила в себе картину настроения умов в русском обществе: политическую незрелость, колебания, отсутствие четких ориентиров.

Отдельная работа Пыпина была посвящена изучению религиозных вопросов. И это не случайно. В первой четверти XIX в. Попытки следования либеральным курсом находили отражение и в религиозной политике царя. Это было время расцвета веротерпимости, которая, по представлению императора, должна была привести к христианскому союзу народов Европы. Автор уделил внимание идеям самого Александра I, его политике по отношению к Библейскому обществу, Министерству духовных дел и народного просвещения. Отдельный раздел посвящен взаимоотношениям власти с сектантами и старообрядцами. По мнению С.В. Мироненко, «Пыпин до сих пор остается единственным исследователем, сумевшим в своей работе органически соединить изучение общественных и литературных явлений первой четверти XIX в., показать их взаимосвязи»[5].

Особое место в разработке темы принадлежит трудам великого князя Николая Михайловича. Он предпринял попытку создать портрет Александра I – не только императора, но и человека[6]. Автор писал: «я не намерен писать и не пишу историю царствования, а шаг за шагом …исследую правителя вообще. Русского Государя и простого смертного…». Для решения поставленной задачи историк привлек к работе значительное количество новых источников, прежде всего документы Собственной Е.И.В. библиотеки и Государственного архива, материалы Архива Канцелярии Военного министерства.

Принадлежность к дому Романовых дала Николаю Михайловичу возможность высказывать свое мнение об Александре и его окружении, чего не могли себе позволить предшественники. Основанные на изучении документов характеристики деятелей этой эпохи, представленные в работе, подтвердили мнение Л.Н. Толстого о том, что автор – очень умный человек. Николай Михайлович, как серьезный исследователь, не позволял себе строить предположения (именно за эти попытки он критиковал труд Н.К. Шильдера). Автор обратил внимание на то, что необдуманность решений Александра I была вызвана характером образования, полученного будущим императорам. Несмотря на многие заслуги Лагарпа, приходится признать, что обучение наследника было поверхностным. Кроме того, великий князь отмечал, что император стремился быть вдохновителем идей, «но всю тяжесть работы переносить на других». Эту черту характера так или иначе отмечали затем почти все авторы. Именно в данном контексте рассматривается фигура А.А. Аракчеева, которым император «как бы прикрыл себя от всей ответственности».

Именно Николай Михайлович первым высказал «крамольную» мысль о том, что в первые годы царствования Александра I не только не был реформатором, а даже являлся консерватором, а многочисленные идеи и проекты принадлежали его окружению, которое и убеждало императора соглашаться с тем или иным предложением. Анализируя причины изменения политического курса в начале 1820-х гг., Николай Михайлович приходит к выводу, что большое влияние на императора оказало чтение Евангелия, которым тот увлекся с подачи А.Н. Голицына еще накануне 1812 г. Поводом же к уходу от активной деятельности стали, по мнению историка, наводнение в Петербурге, болезнь супруги, и в результате к началу 1825 г. «начались проявления полного маразма». Автор мог себе позволить не стесняться в выражениях и давать точную характеристику событий и явлений. Пожалуй, это единственный автор, который не стремился объяснить отход от реформ политическими соображениями, называя это время «контрреформами» или «периодом реакции». В основе решения императора лежал так называемый «человеческий фактор».

Николай Михайлович категорически отверг легенду о старце Федоре Кузьмиче, который якобы был императором Александром, предположения о возможной «таинственной смерти» самодержца. Подводя итоги своему исследованию, автор выделяет две ипостаси своего героя: Александр I как русский государь и как европейский политик. Если в первом случае «Александр не был великим, хотя его царствование дало многое», то во втором – он «займет совсем особое положение».

Среди крупнейших русских историков конца XIX-начала XX в. необходимо назвать С.М. Соловьева и В.О. Ключевского. Размышляя об этапах правления царя, С.М. Соловьев выделял рубеж – 1814 г.: до него основным событием стала борьба с Наполеоном, после – установление «нового мира» в Европе. Император был убежден в возможности достичь поставленной цели благодаря своей уверенности в том, что, «удерживая направления от крайностей, можно заставить их существовать друг подле друга…». Именно это убеждение объясняет столь противоречивые, на первый взгляд, решения Александра и во внутренней политике. Историк отмечал, что императору не хватило образования, «он вынужден был относиться ко всему или страдательно, или отрицательно»[7]. Подводя итоги четвертьвекового правления Александра I, Соловьев дает высокую оценку успехам императора во внешней политике, считая, что Россия «имеет полное право гордиться такой деятельностью своего государя».

По мнению В.О. Ключевского, главная задача внутренней политики начала XIX в. – уравнение сословий перед законом и введение их в совместную дружную государственную деятельность»[8]. Автор отметил, что Александр «был человек более восприимчивый, чем деятельный…», а «преподавание …не давало ни точного научного реального знания, ни логической выправки ума, ни даже привычки к умственной работе». В итоге «Александр вступил на престол в запасом возвышенных …стремлений …но не давал отчета, как это сделать». Здесь, пожалуй, самая главная не вина, а беда Александра. Действительно, и до появления трудов В.О. Ключевского и после историки в один голос утверждали, что император чурался кропотливой каждодневной работы, увлекался мечтами. Подводя итог царствованию государя, историк отметил, что все начинания Александра были безуспешны. Причина состояла в том, что нельзя было начинать «сеять законность, когда 40 миллионов душ находятся в рабстве»; невозможно «добиться последствий раньше причин». Источником неудач Ключевский называет заблуждения современников и самого императора о всесилии форм правления. В обществе господствовала идея о том, что правильное правление и законы обеспечат благоденствие народа и государства. Он писал, что и Александр, и его сотрудники, и «люди 14 декабря» «совсем не понимали экономических отношений».

Среди значительных работ начала XX в., надолго забытых в советский период, можно назвать «Курс истории России XIX в.» А.А. Корнилова. Первое издание увидело свет в 1912-1914 гг., а после 1918 г. имя историка было забыто вплоть до 1960-х гг. Несколько лекций обширного курса посвящены царствованию Александра I. Автор считал, что «с 12 марта 1801 г. начинается настоящая история XIX в. в России»[9], поскольку именно Александр впервые начинает попытки решения крестьянского вопроса. Дальнейшие события автор разделяет на шесть этапов, при этом период с 1812 по 1819 гг. представлен, по мнению Корнилова, только внешнеполитическими акциями. Завершающим этапом царствования стали 1819-1825 гг. – «период вполне определившейся реакции в правящих сферах, отчаяние общества, революционное движение». Корнилов отмечает, что власть не смогла решить насущные задачи, хотя стремление императора к проведению реформ было явням.

Интересные сюжеты по царствованию Александра I содержатся в лекциях по истории России первой четверти XIX в. С.Ф. Платонова[10]. Труд А.Е. Преснякова, посвященный российским самодержцам, также содержит раздел об императоре Александре I. период его царствования автор считал «наиболее сложным, насыщенным противоречиями и своеобразным драматизмом»[11] самодержцы, поскольку Россия находилась на распутье между самодержавно-крепостническим строем  и поиском новых форм социально-политической организации. Характер самого императора автор изучал на фоне эпохи, «европейского кризиса». Пресняков отметил, что Александр изначально поставил перед собой утопическую задачу умиротворения, что было совершенно невозможно в «век нараставшей ломки».

Таким образом, в русской историографии сложилась устойчивая традиция изучения эпохи Александра I. основное внимание исследователей привлекали такие проблемы царствования, как соотношение внешнеполитического курса и внутриполитических реформ, личность самого императора и его влияние на историческое развитие страны. По-разному оценивая возможности и результаты либерального курса во внутренних делах, все авторы признают значительные успехи и достижения Александра I в делах европейских. В последующий марксистский период развития отечественной исторической науки многие идеи оказались невостребованными, часть же подходов была воспринята советскими исследователями и получила дальнейшее развитие.