Обращаясь к страницам славного прошлого России, нельзя обойти вниманием такую значительную дату, как 200-летие победы нашей страны в Отечественной войне 1812 года. Армия Наполеона, подмяв под себя страны Европы, переключилось на решение сверхзадачи — «укрощение строптивой» России. Однако, несмотря на многочисленные победы в боях и завоеванные территории, Наполеон не смог удержаться на просторах нашей Родины, своими действиями невольно разбудив дремавшие до сего времени патриотизм и национальное самосознание русского народа.
Известный историк рубежа XIX-XX вв. Константин Адамович Военский немало страниц своих сочинений посвятил Отечественной войне 1812 года, основным ее вехам и участникам военных действий, ключевым датам и воспоминаниям современников. К числу таких вот интересных свидетельств относится рассказ о последнем ветеране наполеоновской армии, который волей судьбы большую часть своей жизни провел в России, хотя родился под небом Франции еще во времена царствования Людовика XV. Более того, человек этот примечателен тем, что прожил он ни много ни мало 127 лет, а К.А. Военский встретив его в Саратове в 1893 г., на протяжении двух лет общался с ним и записывал удивительную Одиссею этого офицера наполеоновской армии.
Интересны впечатления автора от первой его встречи с этой феноменальной личностью: «…я решил во что бы то ни стало посмотреть на этого необыкновенного старца, живого свидетеля наполеоновской эпохи. Я говорю «посмотреть», так как о разговоре с человеком столь преклонных лет я даже не помышлял и был почти уверен, что увижу столетнего, дряхлаго старика, впавшего в детство, утерявшего память и, быть может, умственныя способности, от которого едва ли придется чего-нибудь добиться…».
Однако, отправившись по указанному адресу, он встретил согбенного пожилого человека небольшого роста, но весьма живого и здравомыслящего. Надпись на воротах домика гласила, что здесь живет Николай Андреевич Савин – естественно, имя было переделано на русский лад, учитывая столь долгий период проживания в стране. Настоящее имя офицера — Жан Батист Савен – так его звали в те далекие времена, когда он под командованием Наполеона перешел границу России. По словам автора, это был истинный «ветеран «великой армии», живой свидетель полулегендарной Наполеоновской эпопеи с ея кровавым, но все же блестящим ореолом славы и военнаго гения…».
Вглядываясь в лицо старца, Военский отмечал, что «невольно провел параллель между прошедшим и настоящим,.. перенесся мыслями в ту достопамятную эпоху «войны и мира», когда 82 года назад, этот удрученный годами ветеран – в то время бравый офицер – вступал в числе «двадесяти язык», как враг, в пределы той самой России, которая теперь стала вторым его отечеством и которую он любит не менее Франции».
Когда Николай Андреевич понял цель визита, он пригласил гостя в дом, заметив, что Наполеон – человек, которому он посвятил лучшие годы своей жизни, и память о нем являлась для него священной. О глубокой преданности своему императору говорили и предметы интерьера: большой акварельный портрет Наполеона в полный рост, выполненный Савиным, его автопортрет в форме французского солдата, гравюра, иллюстрирующая один из эпизодов Египетского похода, и миниатюрная бронзовая статуэтка, также изображающая Наполеона.
Николай Андреевич, по просьбе К. Военского, рассказал о своей жизни, вспоминая страшные события эпохи большого террора во Франции, когда он потерял своих родителей, тяготы Египетского похода, куда он отправился сразу же после вступления в ряды наполеоновской армии. Уже тогда, утверждал Савин, «…выказал Наполеон те качества полководца, которые привязывали к нему все сердца до такой степени, что каждый солдат готов был идти за него в огонь и в воду. Снисходительная фамильярность в обращении с последним рядовым, которого Наполеон подчас называл по имени, вспоминал о его походах и т.п. – все это делало знаменитого полководца кумиром его войск. В течение двадцати лет его войн и походов войска эти с криками «vive l’Empereur!» шли на верную смерть, чтобы только угодить своему императору, которого они в шутку называли «le petit Caporal» (маленький капрал).
Несмотря на все ужасы войны в Испании и восстания народных масс, сравнимые с сопротивлением, встреченным позднее в России после отступления из Москвы, несмотря на долгое и тягостное пребывание в плену, Савин смог все-таки бежать на родину и вернуться в ряды наполеоновской армии. Позже Николай Андреевич прошел всю русскую кампанию, от Немана до Москвы, и обратно, в составе третьего корпуса великой армии под командованием маршала Нея.
Последний военный маневр – попытку переправиться через реку Березину, куда дошло всего несколько сотен человек, измученных холодом и голодом, без артиллерии, без лошадей, — Савин описывал так: «Подойдя к Березине, все корпуса стали собираться у небольшого селения Студянки, где в ожидании переправы уже находился император с остатками гвардии. С лихорадочной быстротой приступили к постройке двух мостов, один из которых предназначался для войск, другой – для артиллерии и обоза. За неимением понтонов мосты строились на козлах, которые наши храбрые понтонеры ставили, находясь по пояс в воде, среди плавающих льдин. Надо было торопиться, так как неприятель следовал за нами по пятам. Перед переездом на другой берег, занятый вскоре нашими войсками маршал Ней поручил мне охрану повозок с казначейством главного штаба, в которых находилось около 4 миллионов франков золотом, причем приказал везти повозки через мост, предназначенный для тяжестей и орудий. Несмотря на доводы мои об опасности такой переправы, маршал не изменил своего приказания, и я должен был повиноваться. Мне пришлось вступить на мост в числе последних с арьергардом маршала Виктора. Главное начальство и маршалы находились уже на другой стороне: порядок окончательно исчез; приказаний никто не слушал и артиллерия с тяжелыми орудиями стала переправляться вместе с нами. В это время вдали стали уже показываться казачьи пики; давка сделалась ужасная. Повозки наши не доехали до середины моста, как последний проломился под тяжестью орудий и ящиков, и вместе с ним стали падать в воду люди, лошади, повозки и орудия. Сбитый с коня, едва удержавшись от падения, увлекаемый напором толпы, я должен был вернуться на этот берег, где нас вскоре окружила толпа казаков, предложив нам сдаться. Это был сам Платов, которому, таким образом, многие из нас обязаны были спасением жизни».
Заканчивая, таким образом, рассказ о своих странствиях, Савин сожалел о том, что походный дневник, который он вел регулярно, начиная с 1798 года, погиб вместе с другими его вещами при переправе через Березину.
После окончательного выздоровления в военном госпитале Саратова, Савин решил навсегда оставить военное поприще. Успешно сдав экзамен в благородном пансионе, он получил право преподавать французский язык, и в течение долгих лет занимался тем, что учил подрастающее поколение своему родному языку, так и не решившись вернуться на родину, где его никто не ждал. Таким образом, Жан Батист Савен стал саратовцем, полюбив русских людей, русский язык, русскую природу… Лишь двум своим привязанностям он никогда не изменял: религии, навсегда оставшись католиком по вероисповеданию, и Бонапарту, перед гением которого он преклонялся всю жизнь.
Источник: Военский К.А. Последний из ветеранов великой армии. В кн.: Военский К.А. Исторические очерки и статьи, относящиеся к 1812 году. Санкт-Петербург: Кн-во «Сел. вестн.», 1912. С. 3-13.
Рубрики 
Метки: